Арвентур

08.07.2015

«Избегай однообразия, свободно играй кистью: вот тайна пейзажного искусства». Это завещание старого китайского мастера Вань Фу, продиктованное его ученику Линю; по совместительству – последняя реплика фильма «Арвентур»; возможно также, что это декларация самой Ирины Евтеевой. Ее двухчастное художественное произведение – то ли анимационный фильм, то ли нет, то ли экранизация Александра Грина, то ли нет, – выполнено именно что «свободной игрой кистью». Свобода заключается здесь не только в смелом смешении всех техник и языков (имея в виду, в том числе, и языки в буквальном значении: русский, испанский, китайский), но и вообще в отказе от общепринятых «золотых сечений». Это касается, например, соразмерности и вообще соотносимости двух принципиально разных новелл, которые... «образуют единый сюжет»? – нет, вот именно что нет. Их общая направленность очевидна – эту тему можно обозначить как конфликт между искусством и жизнью; более ни в чем они не соприкасаются – буквальная, дословная экранизация новеллы Грина «Фанданго» и красочная фантазия по мотивам даосистской притчи. ...Не соприкасаются ни в чем, кроме визуального волшебства, иногда избыточного, как будто мы шагнули прямиком из серого зимнего дня куда-то в расположение пестрого цыганского табора (цыганский табор, кстати, на экране также присутствует).

 
В конце концов оказывается лишним всё, кроме этого буйства оживших картин. Все остальные компоненты просто подавляются, включая, кстати, и прозу Грина. Язык, который невозможно подделать сегодняшнему сценаристу (хотя Иван Охлобыстин когда-то подошел к этому стилю ближе всех: «Чепуху вы говорите, леща, однако, берите»); сюжетность, которая все же живет за маской абстрактной притчи. Современный экран, на который переносится фантазия Грина, вообще заставляет увидеть нечто более социально-реалистическое, чем видится в книге писателя-романтика: например, легко заподозрить, что все эти чудеса с золотыми пиастрами и испанскими волшебниками – не более чем голодные обмороки жителей Петрограда 1921 года. Так вот, все это – совершенно лишнее для создаваемых Ириной Евтеевой красочных фресок. Поэтому Грин вскоре пропадает, как пропадает под ногами дорога, и дальше – слова уже не так важны. «Арвентур» превращается в медитативное зрелище, где можно только попутно – с визуальным удовольствием – вслушиваться в музыку китайской поэзии, или же оценивать красоту образов: «Кисть из волос младенца, срезаемых на пятый день, помогает изобразить стебельки трав».
 
Это одно из возможных объяснений, почему оказался нарушен первоначальный замысел. Ирина Евтеева подробно рассказывала в нескольких интервью и об идее «Арвентура», и о своей уникальной методике работы с отснятым материалом, благодаря которой на выходе – скорее мультипликационная картинка. Изначально планировалось, что китайская притча о Художнике и Императоре станет «своеобразным предисловием к Грину». Но в итоге – части поменялись местами. Еще одна догадка: новелла «Фанданго» заканчивается сниженной сценой, в которой глуповатая жена героя Грина льет пустяковые слезы, да и сам он готов рухнуть в мещанское счастье. Не тот коленкор. Масштабное кинопроизведение, посвященное величию живописи, и кончаться должно масштабно: например, отплытием китайских мудрецов на лодке прямо вглубь холста. Не удивляйтесь: «волшебная сила искусства» способна и не на такое.

Алексей Королев

http://www.moda.ru/content/id/7412/30347/