Фауст
Фауст

Режиссер
Александр Сокуров

Сквозь черное стекло
Сквозь черное стекло

Режиссер
Константин Лопушнаский

Коты
Коты

Режиссер
Ришат Гильметдинов

Фатеич и море
Фатеич и море

Режиссер
Алина Рудницкая

Творения или 4Ка Велимира Хлебникова
Творения или 4Ка Велимира Хлебникова

Режиссер
Ирина Евтеева

Галактика
Галактика

Режиссер
Анна Драницына

Хармс
Хармс

Режиссер
Иван Болотников

Закрой глаза (Ночник)
Закрой глаза (Ночник)

Режиссер
Ольга Субботина

fb vk

Пресса

05.06.2015

Вечерний Петербург": «Хармс» должен быть прежде всего особенным Завершились съемки фильма о самом загадочном советском писателе

— А где тут пятый павильон?

— Пройдете здание, через двор и направо, — ответили мне.

Я прошел и очутился в закутке палимого летним солнцем двора киностудии «Ленфильм». Передо мной был вход в какой-то подвал. Это и был пятый павильон. Я сунулся было в него и, когда глаза привыкли к свету, увидел, что на меня идут два очень правдоподобных энкавэдэшника в синих фуражках.

30 мая здесь проходил последний съемочный день полнометражного художественного фильма с рабочим названием «Хармс». Его выпускает кинокомпания «Proline Film», снимает московский режиссер Иван Болотников, ученик Алексея Германа-старшего, он же написал сценарий совместно с Сергеем Соловьевым. Художник-постановщик — Владимир Светозаров.

Играет интернациональный состав. В роли Хармса — польский театральный режиссер Войцех Урбаньски, ученик нашего легендарного Вениамина Фильштинского. Роль жены Хармса Марины Малич досталась молодой актрисе театра и кино из Литвы Айсте Диржюте, которая в этом году получила награду «European Shooting Stars» Берлинского международного кинофестиваля. В роли Якова Друскина, друга Хармса, спасшего его архив, — литовский актер театра и кино Дариус Гумаускас...

Съемки заняли двадцать два дня. В последнюю очередь сняли и последнюю сцену. Фантасмагория, где переплетался Ленинград 30-х и фантазии Даниила Хармса, заканчивается здесь. Пятый павильон изображал застенки «Крестов», где окончилась жизнь поэта.

«Да это больной, писатель какой-то»

В темноте застенков встречаю знакомое лицо: это композитор Андрей Сигле, он же — продюсер фильма:

— Картина эта не биографическая. Она сама сделана в духе Хармса. Там есть и его персонажи, они перемешиваются с реальными действующими лицами… Для меня это первый опыт работы над фильмом в таком сюрреалистическом ключе. И удивительно то, что он получается очень современным. Сейчас в стране у нас тоже происходит определенный сюрреализм. Над этими перекличками очень интересно работать. Наступает время, когда Хармс удивительным образом оказывается созвучен нашей жизни.

Фильм — дебют Ивана Болотникова в игровом кино, до этого он занимался документалистикой. Человек он очень нестандартный, энергичный — и я уверен, что кино получится неординарным. Он уже лет десять с этой идеей носится. Когда ко мне попал сценарий, я решил, что мне это тоже очень интересно.

Абсурдистский юмор преследует Хармса и превращается в черный. Ленинград 30-х годов нашли на заводе «Красный треугольник»

 

— Музыку тоже вы будете писать?

— Мы обсуждали это. Ну сначала дай бог закончить, сделаем первую сборку — и тогда посмотрим.

— Будет ли фильм в широком прокате?

— Мы надеемся на широкий прокат. Хотя вы знаете, какой там взгляд на материал… Постараемся, чтобы кино увидело как можно большее число зрителей. Фильм мы постараемся закончить к концу года. Хотя на монтаже, может быть, придется экспериментировать, потому что картина все-таки необычная.

Мы достаточно быстро нашли финансирование. Спасибо Минкульту, который тоже нас поддержал. Хотя Даниил Ювачев-Хармс — фигура неоднозначная, не совсем в нынешнем патриотическом тренде. Вообще картина получилась международная — финансовую поддержку нам оказал европей­ский фонд развития кинематографии «Eurimages». Фильм создается в копродукции с Литвой и Македонией.

Для такого проекта важно иметь международный статус, потому что это дает ему возможность надеяться на международный прокат. К тому же сценарий был поддержан голландским «Хуберт Балс Фонд» Роттердамского фестиваля, что дает нам право мировой премьеры на фестивале. Они уже пригласили нас в программу, но мы, может быть, замахнемся даже и на нечто большее.

— Двадцать два съемочных дня — это ведь как-то довольно стремительно…

— Это очень мало. Но поскольку кино дебютное и финансирование у нас небогатое — мы пытаемся минимизировать расходы, сокращая съемочные дни. У нас работает знаменитый оператор-постановщик Шандор Беркеши, который снимал, например, «Детей Арбата» и «Коктебель». А художник-постановщик — опытнейший Владимир Светозаров, среди последних работ которого — «Идиот», «Мастер и Маргарита», «Турецкий гамбит».

Все становится яснее, и энкавэдэшники уже не так напрягают. Разглядываю обстановку. На полу валяется противогаз. На стенах — надписи по-немецки: снимали, что ли, подвалы гестапо? Дальше — камера со страшной, глухой железной дверью. Самого Хармса — Войцеха я пока не вижу, он в камере.

Жену Хармса сыграла литовская актриса Айсте Диржюте

 

Охранник подходит и смотрит в глазок:

— А тут свет почему горит?

— Да это больной. Писатель какой-то. Свет выключить?

— Да оставь ты его к чертовой матери…

Пока переставляют камеру и свет, разговорился с охранниками (их зовут Андрей и Вадим). Вне кадра они вполне дружелюбные.

— Я не артист, с 2006 года периодически снимаюсь. А у коллеги сегодня дебют…

— Я-то попал в кино случайно — на пляже валялся обрывок газеты. Увидел, что приглашаются желающие для съемок в массовке для фильма «Сонька Золотая Ручка». Приехал, двенадцать часов ждал съемок. Так и не сняли. Не расстроился, приехал еще раз, еще… Потом на фильме «Все могут короли» меня спросили, работал ли я с текстом. Я немножко приврал. И снялся в эпизоде. После этого моя карьера пошла вверх. Я во многих базах присутствую, играю роли второго плана, мне дают диалоги… Вообще кино — это интересно. Это мое хобби.

А работаю я в Морском порту, грузим там большие океанские пароходы минеральными удобрениями. Тоже романтическая вещь.

Квартира Ювачева. Видна рука мастера — художника-постановщика Владимира Светозарова

 

«Я оказался готов к этому фильму»

У режиссера Ивана Болотникова между дублями находится время пообщаться.

— Андрей Рейнгардтович сказал, что идея «Хармса» у вас появилась уже десять лет назад.
— Да, это давняя история. Хотелось это сделать, а все не получалось — то финансирование найти, то еще что-то. А теперь время настало для проекта. В наши «нефтяные годы» Хармс был не нужен никому. А сейчас, когда кризис — все это актуализировалось. В действие фильма вплетается нынешняя жизнь. Понимаете, я очень четко ощущаю, что время — неоднородно. В кино люди делают полшага — и оказываются в Средневековье, среди рыцарей. Так вот у меня ощущение, что мы сегодня можем сделать полшага — и оказаться в 37-м. Или в блокаде. У меня не буквальная биография Хармса. Мне показалось, что нужно все это деликатно — но актуализировать. Показать, что это фильм не только о Хармсе — но и о нас, о сегодняшнем.

Важно, что я тоже оказался готов к этому фильму. Собралась команда, без которой невозможно было бы это кино сделать. В какие-то моменты не я их тащу — а они меня тащат, когда я сам устаю. Андрей Сигле, художник-постановщик Владимир Светозаров, весь наш интернациональный состав...

— А как же режиссерский диктат?
— Режиссер должен прежде всего чувствовать, что ветер идет в его сторону. И нужно его ловить, этот попутный ветер. Нужно интуитивно понимать, что тебе поможет.

Мы снимали сцену встречи обэриутов. Но очень сложно создать эту атмосферу друже­ского общения, когда актеры тянут каждый в свою сторону. И я, сжав зубы, ждал, пока они притрутся друг к другу, — а смена-то дорогая! Зато потом, в конце, они выдали мне настоящий результат. Дариус Гумаускас (он сыграл Якова Друскина) сказал мне потом: «Молодец, Иван. Терпел!» Но отпускать управление тоже нельзя, потому что тебе тогда весь фильм разнесут. Проблем, конечно, все равно полно, и я до сих пор не знаю, получилось или нет...

Охранники в перерыве между съемками оказались симпатичными ребятами

 

— Расскажите, как вы взяли Войцеха Урбаньского на роль Хармса.
— Хармса нужно было найти прежде всего, на него уже нанизывались все остальные персонажи. Какой будет Хармс, такой будет и фильм.

А Хармс должен быть прежде всего особенным. Инаким. У нас всегда к «инаким» относились не очень хорошо. Так может быть в любой стране, но у нас это какое-то наследственное. Так что мне нужно было породистое интеллигентное лицо, при этом в нем что-то должно быть чуждое. И на Новый год, 31-го числа, я нашел Войцеха — увидел его на фото в Интернете. Потом рискнул и пригласил его на пробы. Это был большой риск — у меня уже не было запасного варианта. Он приехал, сыграл, но он был совершенно не похож на Хармса. И тут помогла Надежда Толубеева, его сокурсница, которая в фильме тоже снимается. Она сыграла с ним сцену — и вдруг получилось. Тут же подобрали грим. Сделали ему прическу, чтоб череп был удлиненный, как у египетских фараонов. А дальше Войцех так включился в роль, что остальное уже потянулось следом.

«Он очень сильный, сильнее меня»

Наконец появляется возможность поговорить и с самим героем. Заходим в камеру. Войцех Урбаньски сидит на нарах в кальсонах и рубашке. Он и впрямь похож на Хармса — очень худ, очень бледен (в слабом свете подвала непонятно, грим это — или природные данные). Обстановочка, в общем, располагает к беседе… Или к допросу.

— Вы читали Хармса до этих съемок?
— Мало. После того как мы стали общаться с Иваном — конечно, прочитал как можно больше. В Польше Хармс вообще не очень известен. «Старуху» знают, стихи — но знакомо с ними очень немного людей.

— Но вы занялись им серьезно?
— Вообще это был длительный процесс. Сначала Ваня предложил мне роль, потом я читал сценарий, пытался понять роль, что я могу с ней сделать. Когда я прочитал дневник и записные книжки Хармса — какие-то моменты мне стали гораздо понятней.

Потом, в этой истории играет большую роль Петербург: для меня и для Хармса очень важный город. Я здесь учился и всегда мечтал поработать здесь, приезжать сюда, не расставаться с Питером.

— Хармс сам был настолько противоречивый человек, изломанный... Как вы его поняли?
— Он весь был из противоречий. Совсем не сладенький человек. Очень глубоко верующий. Но это не мешало ему изменять жене, Марине Малич, направо и налево — какая-то болезненная половая жизнь. Боялся ходить на похороны, боялся даже пожилых людей. Дети его обожали, а он их ненавидел. Может быть, оставшись сам ребенком, он чувствовал с их стороны конкуренцию и поэтому не любил.

Да еще эта психическая болезнь… Мне кажется, она была, но он ее еще и утрировал — чтобы, например, не служить в армии. Не из трусости — это была принципиальная пацифистская позиция.

— За это его и уничтожили?
— И за это тоже. Детские его стихи были признаны вредными. Но при этом он ведь не боролся с властью, не был героем-оппозиционером! Ему просто было не разрешено жить и творить. Главная его борьба — с самим собой. Он человек-парадокс. «Мне дано все, чтобы жить возвышенной жизнью. А я гибну в лени, разврате и мечтании» — из его записных книжек.

Он очень сильный человек. Сильнее меня. Я думаю, что если бы меня не признавали столько лет — я бы занялся чем-то другим. А и он, и Введенский, и другие обэриуты продолжают делать свое литературное дело, считают это важным.

— Вы прекрасно говорите по-русски, акцент почти незаметен. Сами будете озвучивать своего героя?
— Я сам не знаю, что лучше для фильма. С одной стороны, хотелось бы и озвучить. С другой — я осознаю недостатки своей речи. Дело даже не в акценте, а в интонациях. Мне хотелось бы, чтобы Хармс говорил более твердо, четко, чем я. У меня ведь есть много знакомых петербуржцев, и я слышу, как отличается эта интеллигентная петербургская речь даже от приезжих из Москвы или из Омска. Поэтому даже если я буду озвучивать — мне нужен будет какой-то настоящий петербуржец, хороший актер, который будет исправлять мою интонацию.

— Интересно, а вы чувствуете то, о чем говорит Иван? Что сейчас время для «Хармса» пришло?
— Во-первых, в каком-то смысле можно ощутить цензуру. Какие-то моменты, о которых в Польше мы никогда не задумались бы: можно ли сказать в кадре то или иное слово, можно ли быть полураздетыми. Здесь это есть. Мои театральные знакомые говорят об этом же. Когда я учился здесь с 2006 по 2011 год, этого еще не было.

И какой-то страх у людей появляется. Страх будущего, неуверенность в завтрашнем дне. Но это есть и в Польше, и повсюду в мире.

Невесело призадумавшись, покидаю ленфильмовские «Кресты». Тут мне достается шанс побеседовать с художником-постановщиком Владимиром Светозаровым — он только что прибыл на площадку.

— Говорят, что вам при небольшом бюджете удалось сделать что-то невероятно красивое...
— Это все благодаря художнице Марине Николаевой, с которой мы работаем двадцать лет подряд. Мы лишь робкие исполнители.

Когда я прочитал сценарий, я был в искреннем восторге от того, как можно развернуться. Ленинград 30-х, улицы, быт, нравы, загадочная фигура Хармса… Давно не попадалось такого сценария, в основном бездарные сериалы. А тут мы взялись за работу, изучали, рисовали… Но потом пришлось ограничивать аппетиты — не стали снимать улицы, пивную… Остались квартира Хармса, тюрьма, кладбище и завод «Красный треугольник» в роли всего Ленинграда.

Хармс был специфическим человеком, не очень приятным. В квартире у него все стены были расписаны лозунгами вроде «Дом уничтожения детей». У него стоял сундук, оклеенный голыми женщинами. Последний раз я такое видел, когда служил в Советской армии — такой был дембельский чемодан. Сундук этот мы, правда, не сделали...

В общем, квартира должна быть произведением искусства — с расписанными абажурами, с изобретенной лично Хармсом «словесной машиной»: дергаешь ее за рычаг, и вываливается записка.

Еще в воспоминаниях его подруги Марины Дурново есть про то, как они, выпив пивка, красили стены в розовый цвет. Этакие короли ленинградского дна, я похожих людей хорошо знал. На полу, наверное, стоял «Телефункен», играла зарубежная музыка… И Хармс в желтых штанах.

Автор: Дубшан Федор 

Белые ночи
Белые ночи

Режиссер
Дмитрий Светозаров

Преступление и наказание
Преступление и наказание

Режиссер
Дмитрий Светозаров

Тень
Тень

Режиссер
Дмитрий Светозаров

Бабье лето
Бабье лето

Режиссер
Дмитрий Светозаров

Снегурочка
Снегурочка

Режиссер
Дмитрий Светозаров

Мать-и-мачеха
Мать-и-мачеха

Режиссер
Дмитрий Светозаров

А.Д.
А.Д.

Режиссер
Дмитрий Светозаров

Дилер
Дилер

Режиссер
Виктор Бутурлин, Алексей Лебедев

Смотреть фильмы в хорошем качестве